Не Москва сочиняла проекты территориально-административных переделов, антироссийские манифесты и декларации, проекты "кавказской конфедерации" и т.п. Наконец, не Москва осуществляла вооруженный переворот в Грозном и объявляла явочным путем о независимости.
Конечно, из Москвы, Вильнюса и даже из дальнего зарубежья исходило разрушительное воздействие.
Вина российских властей в том, что в ситуации распавшегося советского государства они не нашли точных слов и действий в отношении этого региона, позволили легко открыть двери военных арсеналов для гражданского населения, поддались искушению использовать внутригражданский конфликт в Северной Осетии, чтобы танками достать до Грозного, а когда не получилось, приняли решение осуществить подобие военной демонстрации, как когда-то в Будапеште и Праге. Но не из Москвы прозвучали призывы к "национально-освободительным революциям", к "национальному возрождению", к восстановлению "исторической справедливости" и т.п. Не в Москве формировались отряды боевиков, вооружались подростки, мобилизовывались женщины для осады воинских гарнизонов, изгонялись "некоренные" жители из своих домов, принимались решения о невозможности совместного проживания.
Пришла пора спросить за нынешнюю ситуацию не только с "России", имея в виду Москву. Пришла пора спросить со всей России, имея в виду и Северный Кавказ, прежде всего, его собственных политиков, общественных активистов, интеллигенцию. Они несут не меньшую ответственность за нынешний кризис в регионе, и уж тем более им прежде всего его и разрешать. Без честного самоанализа ничего не получится.
Политика России на Северном Кавказе - это, прежде всего, политика тех россиян, которые там живут и несут прямую ответственность за тех, кем призваны управлять и обеспечивать нормальную жизнь.
Интеллектуально-моральный кризис
Значительная ответственность за действия властей и рядовых граждан лежит на тех, кто формулирует идеи, программы и лозунги, вокруг которых происходит политическая мобилизация. Сначала происходит "акт речи", а затем следует коллективное действие. Значит, первичный спрос должен быть с интеллектуальных слоев общества, которые объясняют ситуацию и вырабатывают предписания к действию. От адекватности представлений, производимых интеллигенцией, зависит очень много, хотя интеллигенция редко оказывается среди исполнителей своих проектов, а тем более среди их жертв.
На Северном Кавказе общественная мысль и наука тратят непропорциональные ресурсы на второстепенные для развития общества занятия, как то: доказательства древности и уникальности каждого народа, их великие свершения и страдания, подсчет культурных героев, пропаганда нынешних "возрожденческих" доктрин и поиск внешних врагов. Число историков, этнографов, языковедов в республиках на порядок больше, чем грамотных экономистов, политологов, правоведов, нужда в которых для обустройства общества и его реформирования гораздо значимее. Общероссийский контекст и даже региональная общность, а также психология и частные интересы граждан изучаются слабо в сравнении с одержимостью по установлению групповых культурных различий, даже когда последние явно малозначимы.
Именно в подобном интеллектуальном климате сформировались и процветают этно-коллективистские политические идеологии, за которыми исчезает отдельный человек, его интересы и повседневные контакты. Зато доминируют "межнациональные отношения", "национальные интересы этносов", за которыми проглядывают интересы тех, кто узурпирует право говорить от имени народа и навязывает ему свою волю. Фактически утверждается тоталитарная мораль в отношении прав отдельного человека и разрушается система общественного управления, которая в этом регионе уже многие десятилетия основана на европейской норме, на основе современной государственности. Плохие специалисты видят только новые мечети и красят карту Северного Кавказа в зеленый цвет, а то, что мечети пустуют и население остается в подавляющей массе неверующим, - это уже кажется маловажным и неинтересным. Плохие специалисты создают исследовательские институты казачества, когда по некомпетентности управленцев нацепившие на грудь побрякушки и нашившие на штаны лампасы мужчины вдруг стали особой категорией граждан, с особыми правами и с оплачиваемыми в Кремле собственными начальниками.
Северокавказские интеллектуалы (вместе со многими другими российскими коллегами) не понимают, что социальный порядок сам по себе важнее, чем форма, которой он осуществляется (демократия, автократия, исламское государство и т.п.). Человек склонен к выходу из-под общественного контроля, ибо рожден, чтобы, прежде всего, реализовать свой собственный интерес. Для этого люди и придумали государство, дав только ему право на отправление насилия, чтобы этот порядок поддерживать. Иначе будет хаос и разброд, бесконечные групповые разборки. Кавказ уже переживал подобные периоды в своей истории.
Итак, на Северном Кавказе есть интеллектуально-моральный кризис. Чеченская антимодернизационная революция, начавшаяся с изгнания русских, осетино-ингушский конфликт, закончившийся изгнанием ингушей, - это, прежде всего, крах местной интеллигенции, позволившей увлечься нереализуемыми проектами и несостоятельными идеологиями.
Местной интеллигенции, особенно ее молодому поколению, и предстоит преодолеть этот кризис. Обрести способность к точному анализу и к выверенным политическим рекомендациям может быть не менее трудно, чем реформировать экономику. Не простой в республиках и политический климат для независимого анализа, когда выступить против доминирующей догмы или вооруженной секты довольно сложно, а иногда и просто опасно для жизни. Но разговор северокавказских светских интеллектуалов не об истории, врагах и жертвах, а о современных проблемах и о собственной роли в их разрешении необходим. Иначе есть угроза вообще потерять свой голос и высокий статус перед лицом полуобразованных догматиков, окруженных вооруженными последователями.
По материалам газеты "Пятигорская правда"
Статья директора института этнологии и антропологии РАН,
доктора исторических наук, профессора
Валерия Александровича Тишкова
обсудить статью на форуме - - 6896838